Рубрика Истории, Бруклин. Выход к морю
Живя в Москве, ЮрийОсич Коваль искал выход к морю и поэтому написал мою любимую книгу. У меня выход к морю по счастливому стечению обстоятельтсв был всегда. Наличие под боком солидных водных пространств – это большое дело для вскормленных мечтами о тельняшке и зубе золотом. С этим мне везло. После урагана можно выйти на канал у залива Овечьей Головы и насладиться редким зрелищем торчащих из воды мачт – это сорвало с якорей и затопило парочку яхт.
Вид старинных портовых кранов со всем известным силуэтом на горизонте завсегда наобещает новые путешествия и скорые отплытия в очередные неведомые дали.
И неважно что вдоволь натаращившись на этот вид ты потом можешь вообще никуда не поехать и остаться в дому как дурак, зато поглядишь эдак с берега на всё это и сразу почуствуешь что «лучшее конечно впереди». Или позади. Неважно, главное что «конечно» и «лучшее», а остальное приложится. Или вот например – загадочная посудина Abu Loujaine, приписанная к Панаме.
Сколько тут живу – столько стоит она у закрытого для публики Бруклинского причала на видимо вечном приколе, и хорошо видна только с эстакады Gowanus Expressway. То есть я так считал что она хорошо видна только оттуда. За последние 15 лет она от причала ни отходила ни разу, но осадка у неё периодически меняется, вот что интересно. Я почему-то думал что это учебный центр для портовых грузчиков, которых обучают скоростной погрузке/разгрузке. Вчера впервые подобрался к этой издавна занимающей моё воображение калоше так близко, а сегодня узнал что оказывается это списанное судно Арабских Линий, теперь использующееся как плавучее хранище цемента. У этого корабля оказывается даже профайл на Windows Live есть, где весьма тонко подмечено что «loujaine hasn't done anything new lately» (ничего нового в последнее время не сделала).
Хорошо когда выход к морю всегда рядом и настолько большой что его не нужно искать. И даже в море выходить не обязательно. Сиди-и-ишь себе... Правда при этом никогда не напишешь чью-нибудь любимую книжку.